Омоновский начальник был зол и орал в телефонную трубку матом. Он стоял у входа в здание информационного агентства ИТАР-ТАСС на Никитском бульваре, напротив церкви, где в 1831 году Пушкин венчался с Натальей Гончаровой.

Во вторник, темным, дождливым вечером на всех углах перекрестка стояли толпы людей. Дождь усиливался. Протестующие внешне мало чем отличались от обычных прохожих – ну разве что, когда отъезжал очередной автозак с задержанными, они разражались аплодисментами и приветственными возгласами.

ОМОН окружил группу протестующих и журналистов и готовился затолкать их в подъехавшие автозаки.

Но, в конце концов, большинство полицейских ушли. Те из протестующих, кого не увезли, двинулись в сторону Арбата, к этому моменту уже основательно промокнув. За ними неспешно последовали фургоны с ОМОНом.

С воскресенья, когда массовый митинг закончился насилием, повсюду в центре Москвы можно видеть полицейских в полной экипировке для разгона беспорядков, благодаря которой их и прозвали "космонавтами".

Во многих местах можно заметить и протестующих. Их отличают белые ленты, белые значки, камеры и айфоны. Многие, хотя и не все, молодые. По городу ходят группами, собираются на площадях, обычно тихо, и все это напоминает нечто среднее между движением "Оккупируй Москву" и серией флешмобов.

В тот же вечер за окнами своей квартиры в центре Москвы я услышал крики и шум бегущих людей. Около часа ночи я вышел на улицу и, само собой, увидел там 40-50 омоновцев, вяжущих протестующих. Выстроившись полукругом, полицейские прижали около сотни протестующих к стене одного из зданий и стали ждать автозаки.

Два фургона набились под завязку и уехали, а за оставшимися протестующими приехали два обычных зеленых городских автобуса. Для водителя одного из автобусов это было настолько в новинку, что процесс погрузки задержанных он стал фиксировать на камеру.

У протестующих настроение было приподнятое. Отчасти, быть может, потому, что дождь прекратился, но также и потому, что всем им было ясно, что это фарс. Людей задерживали и увозили в полицейские участки, зачастую на окраинах города, просто за то, что они ходили по улицам заполночь.

И еще было чувство общности. В какой-то момент протестующие заспорили, кто полезет в автозак, несмотря на перспективу провести ночь в камере. Все хлопали, кричали, смеялись и поминутно справлялись в Твиттере о последних событиях.

Много было журналистов, и российских, и иностранных. Среди них постоянно мелькают одни и те же лица.

Может быть, мне показалось, но обычно угрюмые омоновцы как будто присмирели. В серо-зеленом камуфляже и черных шлемах они были намного крупнее большинства молодых людей, которых они задерживали. Применять силу практически не пришлось.

Я вернулся к себе в 2 часа ночи, но перед этим на углу одной из улиц опять заметил скопление омоновцев. Протестующих видно не было.

Я был на большинстве массовых митингов в Москве с декабрьских выборов в Думу (работа у меня такая - журналист), и меня неизменно впечатляло, до какой степени полицейские контролировали ситуацию. Даже когда они разгоняли митинг на следующий день после победы Путина на президентских выборах, было видно, что они знают свое дело. А теперь они как будто не всегда понимают, как действовать. Во время воскресного так называемого "Марша миллионов" накануне инаугурации Путина в столкновениях между протестующими и полицией были пострадавшие с обеих сторон.

Я видел омоновцев, выведенных из себя, агрессивных и напуганных под натиском протестующих. Небольшая группа полицейских во время схватки оказалась отрезанной от общего строя, и ее чуть не растерзали. Толпа окружила их и набросилась с почти звериным ревом. За этим стояло внезапное прозрение, что толпа сильнее. Для омоновцев оказаться в положении жертв - наверняка было страшно.

www.bbc.co.uk